Почему купание в проруби на праздник Крещения не является обязательным обрядом этого праздника? Для чего больницам капелланы и их помощники? Какую работу ведет Русская Православная Церковь, чтобы сделать храмы доступными для инвалидов? На эти и другие вопросы «Известий» ответил викарий патриарха Московского и всея Руси, председатель Синодального отдела по благотворительности епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон.
— В субботу, 19 января, Церковь празднует Крещение Господне. По данным социологов, более миллиона россиян ежегодно в этот день окунаются в прорубь. Какова позиция Церкви по отношению к массовым купаниям на Крещение?
— Есть такая тенденция: внешние обряды, сопровождающие большие церковные праздники, становятся народными обычаями. Забывается смысл праздника. Посещение храма и участие в Литургии в народном сознании оказывается не обязательным, а главным становится что-то внешнее и второстепенное. Например, на Пасху люди освящают куличи и яйца, на Рождество дарят подарки, на Крещение — купаются в проруби. Но совсем не такие обряды являются главными для этих замечательных праздников.
Праздник Крещения называется еще и праздником Богоявления. Мы в этот день вспоминаем о явлении на реке Иордане Бога Троицы: Отца, Сына и Святаго Духа. Это откровение величайшей тайны внутри божественного бытия, к которой многие люди не приобщены до сих пор. Эта тайна во многом определяет нашу жизнь. Человек, не причастный к ней, не знает до конца, что такое любовь, хотя это слово употребляется очень часто. Ведь любовь — это Сам Бог. Бог нас создал, чтобы мы относились друг к другу подобно тому, как относятся друг к другу лица Святой Троицы.
Праздник Крещения — это и откровение о том, кто такой Христос. Не просто выдающийся человек, основатель христианства, а Сын Божий, ставший ради нас Человеком.
В этот праздник можно погрузиться в ледяные воды проруби трижды, но делать это нужно, обращаясь с молитвой к Богу-Троице, вспоминая явление на Иордане Сына Божьего и свое собственное крещение.
Очень важно в этот день или накануне, в Крещенский сочельник, прийти в храм и постараться понять те слова, которые там поют и читают. Для тех, кто никогда не участвовал в Литургии или был давно, необходимо приступить к Таинству, которое называют «вторым крещением», к исповеди. Это второе крещение, несомненно, важнее, чем купание в проруби, оно поможет изменить жизнь к лучшему.
Я никогда в прорубь не погружаюсь и знаю многих людей, которые этим не увлекаются. Как и многих, которые купаются, но о Троице и об исповеди ничего не знают. Вопрос о купании в проруби нужно оставить на свободное произволение тех, кто это любит.
— Всё ваше служение направлено на помощь слабым и страдающим. Но христианство говорит нам, что страдание дано за грехи. Не лишаются ли люди таким образом возможности искупить их?
— Современный мир хочет избежать страданий: сделать безболезненными роды, всю жизнь и самую смерть. На самом деле мы знаем, что достичь полного комфорта в этом мире невозможно, страдание неизбывно. С другой стороны, Бог страдание не создавал — Он создал человека для вечного блаженства. Страдание вошло в мир из-за человеческого греха при участии врага человеческого рода — дьявола. Поэтому, конечно же, мы не должны умножать страдания. Церковь знает аскетические подвиги, но не призывает к мазохизму. Она предлагает бороться со страстями, а не убивать свое тело. Но если мы поможем друг другу перенести тяжелое испытание, Господь будет этому только рад. Это и есть служение любви.
— В России сотни благотворительных фондов, делать пожертвования стало модным. Должна ли благотворительность еще больше войти в нашу жизнь? Нет ли в этом подмены функций государства частными инициативами?
— Социальная работа — это задача, прежде всего, общества, а не государства. В общественных организациях другая мотивация. Государство нанимает сотрудников, и главный инструмент поощрения у него — зарплата. В благотворительных проектах люди зарабатывают мало, и это даже хорошо, потому что их привлекает возможность помочь, а не заработать. Это создает другой тип отношений.
С другой стороны, государство гарантирует социальной помощи некую устойчивость. В благотворительных организациях очень многое решает лидер — его харизма и таланты. Но если лидер уходит, часто все рушится. Государство должно поддерживать общественные организации, а они — подсказывать государству, как выстроить работу. Взаимодействие и даст наибольший эффект.
— Вы создаете институт больничных капелланов. Почему такие люди нужны сейчас в больницах?
— Человек, попавший в больницу, особенно нуждается в поддержке. Но у врачей и медсестер часто не хватает времени поговорить с больным. Больничные священники (на Западе их называют капелланами) приходят к пациентам не для того, чтобы всех обратить в свою веру, а чтобы утешить и согреть их. Господь, когда ходил по земле, не всем людям говорил о вере, но очень часто помогал тем, кто нуждался в помощи. Я думаю, что наши больничные священники, их помощники, сестры милосердия, добровольцы смогут сделать обстановку в больницах более человечной и восполнить недостаток ухода за больными.
— Сколько больничных капелланов вы планируете подготовить в ближайшее время?
— Мы сейчас готовим помощников больничных капелланов. Это миряне, у них нет священного сана. Первый курс обучения завершился в декабре. Его окончили более 100 человек. Это люди с высшим образованием, многие из них окончили ведущие вузы страны — МГУ, МГИМО, МГТУ имени Баумана, МАИ. Сейчас будем распределять их на разные послушания.
В Москве 250 стационарных учреждений, но наши помощники священников, наверное, будут ходить в больницы парами, раз в неделю-две. В феврале мы запустим второй курс обучения.
— В России тяжело идет адаптация инфраструктуры для инвалидов. Многие храмы остаются в числе труднодоступных. Планирует ли Русская Православная Церковь системно переоборудовать свои объекты?
— Для нас это одна из приоритетных задач. В разных регионах мы регулярно проводим практические семинары по адаптации храмов, рассказываем об этом на наших вебинарах. Совместно с ведущими российскими специалистами мы подготовили методические рекомендации по обеспечению доступной среды в храмах и направили их во все российские епархии.
Но доступность храмов — нелегкий вопрос. Среди наших объектов очень много древних строений, памятников архитектуры, и поэтому по объективным причинам не всегда возможно сделать лифты и подъемники. В храме святого царевича Димитрия при Первой Градской больнице мы поднимаем маломобильных людей на руках. Но, конечно, многим важно иметь возможность самостоятельно попасть на службу.
— У нас очень строгие правила поведения в церкви. Настолько важно, пришел ты в храм в джинсах или юбке? Может, важнее, что ты все-таки пришел?
— Конечно, в чем бы человек ни пришел, надо поддержать его. Храм — это не принадлежность людей, которые его «оккупировали». В него может зайти любой. У нас недавно был интересный эпизод на епархиальном собрании. Один батюшка стал возмущаться тем, что в больнице главный врач без согласования с настоятелем велел завхозу снять с петель дверь, которая ведет в храм. Патриарх сказал на это священнику: «Вы должны благодарить главного врача за то, что он сделал храм доступным в любое время, что очень важно в больнице».
Не нужно ждать, что в храме вы увидите только святых людей. Там такие же грешники, только верующие. Но в Церкви есть источник святости, к которому может приобщиться каждый человек. Мы верим не в «церковь святых», а в Святую Церковь. Что до платков и юбок — в больнице меня просят надеть маску, сменить обувь, хотя сами врачи говорят, что внутрибольничная инфекция бывает пагубнее, чем инфекция с улицы. Но я смиряюсь — иначе меня не пустят к больному. Так же и в церкви есть люди, которые придают, может быть, чрезмерное значение внешнему виду человека. Хотя у нас есть храмы, где на форму одежды никто не обратит внимания.
— Какие проекты православной службы помощи «Милосердие» должны развернуться в новом году?
— Мы стали развивать проект «Дети под Покровом». Этот формат появился в РДКБ, куда добровольцы — юноши и девушки — приходят играть с детьми, заниматься с ними. Этот проект помогает немножко отдохнуть мамам, которые лежат вместе с малышами. Позже мы начали такую работу в детской психиатрической больнице им. Г.Е. Сухаревой. Сейчас собираемся расширить проект на другие больницы — в частности, на Морозовскую.
Если говорить про общецерковную работу, про деятельность нашего Синодального отдела, то в этом году у нас будут активно развиваться сразу несколько направлений. Во-первых, это профилактика абортов. В разных регионах появится 13 новых церковных приютов для мам, 57 новых центров защиты материнства, десятки проектов расширят свою деятельность – на развитие этой работы собирались средства во всех российских храмах к Дню защиты детей, а наш Синодальный отдел распределил эти деньги, провел специальный открытый конкурс.
Во-вторых, помощь в Таджикистане. Там в очень тяжелых условиях живут наши русские люди, одинокие бабушки, им не хватает денег даже на еду и на самые простые нужды. Мы открыли в Душанбе гуманитарный центр, благотворительную столовую, регулярно доставляем продуктовые наборы людям на дом, в труднодоступные районы. Мы будем продолжать эту деятельность в этом году.
Также мы хотели бы продолжить развивать помощь глухим людям, особенно на Дальнем Востоке. Там у нас запланирован второй модуль обучения священников и социальных работников русскому жестовому языку, мы проводим такие курсы совместно с Всероссийским обществом глухих.
Ежегодно появляется несколько новых центров по реабилитации наркозависимых, и в этом году такая деятельность будет продолжена.
Новое направление нашей работы — помощь в привлечении средств для церковных социальных проектов в регионах.
Интервью на сайте газеты «Известия»
