Владимир Путин предложил уйти от "вульгарного понимания светскости" и допустить РПЦ к решению социальных проблем. На вопросы ведущего Андрея Норкина ответили пресс-секретарь синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ Василий Рулинский и лидер движения "За права человека" Лев Пономарев.
Такое заявление президент сделал во время встречи с участниками архиерейского собора. По словам Путина, представители церкви должны работать в сфере поддержки семьи и материнства и образования. Также они должны поддерживать патриотический дух вооруженных сил.
— Господин Рулинский, поясните, пожалуйста, почему президент употребляет слово "должны"? Получается, он обязывает церковь это делать, или я ошибаюсь?
В.Р.: Почему президент говорит что-либо, я не уполномочен комментировать. Наверное, ему виднее.
— Но нельзя же обязать церковь делать эти вещи. Я думаю, что церковь сама как-то решает, что делать, а что нет.
В.Р.: Безусловно, церковь сама решает, и она давно уже этим занимается, как раз тем, о чем сказал президент, в частности социальной деятельностью, деятельностью в сфере работы с молодежью, вопросами взаимодействия с другими общественными организациями и государственными органами. Здесь вопрос состоит в том, что церковь просто со стороны президента, насколько я понимаю, призывается к более активному взаимодействию со всеми силами в государстве, которые так или иначе могут позволить решить наши, прежде всего, социальные вопросы и проблемы, которых очень много.
Я скажу, прежде всего, о том, что, например, у нас есть различные организации в церкви, которые этим уже давным-давно занимаются. Например, наш синодальный отдел по церковной благотворительности социальному служению. Эта деятельность уже выходит на очень серьезный уровень. У нас более 2,5 тыс. церковных социальных инициатив по всей стране.
Можно сказать, что во многих сферах, прежде всего, в социальной сфере, государству даже есть чему поучиться у церкви. Далеко за примерами даже ходить не нужно. У нас в Москве работает "Автобус милосердия", который спасает бездомных от замерзания каждую зимнюю ночь. По примеру этого автобуса через несколько лет возник проект, который сейчас уже государство финансирует в Москве, и как раз уже вместе мы здесь взаимодействуем в сфере помощи бездомным. Так что таких примеров очень много.
— Лев Александрович, ваше отношение к тому призыву, с которым обратился президент?
Л.П.: Наверное, можно предсказать мое отношение. Я считаю, что государство и церковь должны быть отделены. И чем больше они отдалены друг от друга, тем лучше и для государства, и для церкви. Потому что, вы правильно отметили, что президент указал, что церковь должна делать.
Ну что за нелепость? Бесспорно, церковь сама зарабатывает авторитет, как правильно говорил господин Рулинский, у общества. Либо она зарабатывает и имеет этот авторитет своим ежедневным служением обществу, либо не зарабатывает. Государство должно быть нейтральным.
— Если государству просто нужна помощь церкви? Ведь сейчас господин Рулинский привел несколько примеров. Что в этом, собственно говоря, плохого? Может быть, президент действительно просит церковь о помощи?
Л.П.: Нет, я ничего в этом плохого не вижу, но я не вижу ничего и хорошего, потому что общество само очень часто вырабатывает механизмы, которые в принципе не сводятся только к церковной деятельности. Мы знаем, как огромная активность гражданских активистов сейчас проявляется в России и по поиску бездомных детей, и пожары, вспомните, как тушили, ну и так далее, и тому подобное. Здесь вообще общество, общество живет по своим законам.
— По-вашему мнению, церковь не является частью общества?
Л.П.: Является, но всего лишь частью общества. Поэтому мы видим, что здесь есть некая проблема, она уже возникла.
— В чем проблема?
Л.П.: Я объясняю. Сращивание государства и церкви. И яркий пример тому тот пример, который мы сейчас осуждаем, когда президент пришел и как бы наставлял. То есть это сращивание государства и церкви. И оно, еще раз говорю, не приносит авторитета церкви дополнительно.
— Господин Рулинский, ответьте, пожалуйста, видите, господин Пономарев считает, что подобное даже наносит какой-то ущерб самой церкви. Согласны вы с этим?
В.Р.: Я считаю, что такие вещи не наносят серьезного какого-то ущерба, вряд ли даже стоит об этом говорить, потому что даже если мы посмотрим на ту же Германию, мы же любим всегда ссылаться на зарубежный опыт, мы видим, что там есть и примеры активного взаимодействия государства и церковных организаций.
Замечу, что там нет никакого протеста по поводу этого. Там преподавание есть в школах предметов, связанных с конфессиональной принадлежностью того или иного ребенка. Там социальная деятельность церковных организаций поддерживается государством на общефедеральном уровне. Причем, выделяются огромные деньги. Речь идет о том, что это буквально основная часть финансирования, которое выделяется на социальную деятельность.
— Господин Пономарев обращает внимание на негативный, с его точки зрения, момент: сращивание церкви и государства. Об этом-то что вы можете сказать?
В.Р.: Я бы не говорил о сращивании церкви и государства. Достаточно привести один пример. Святейший патриарх Кирилл в 2011 году направил в органы государственной власти свои предложения по совершенствованию национальной политики в сфере заботы о семье, материнстве, детстве. К сожалению, не все эти предложения нашли достаточную реализацию. Конечно, многие из них были реализованы, но как церковь в этом смысле показывает, что у нас есть о чем просить государство и что нас не устраивает в государстве, мы видим, какой уровень сейчас абортов в стране, допустим. Различные проблемы есть.
Мы видим, что эти проблемы нужно решать, мы предлагаем эти решения, и мы не можем сказать, что мы всем довольны. Я бы не сказал о том, что у нас настолько все замечательно в государстве, что церковь может себе позволить говорить, что все так прекрасно.
