Трапеза

Декабрь. Кафедральный собор Северодонецка.
Отопления в городе нет нигде. В соборе тоже. Только что закончилась праздничная служба, людей немного. Улыбаются после Причастия.

Разглядываю вздыбленные от влаги и холода необычные золотые фрески на стене. Чувствую, что стынут руки.

Неспеша отправляюсь в узкую тесную галерею собора. Мы с коллегой решили перед долгим рабочим днём остаться пообедать тут, и устраиваемся за длинным общим столом. В соборе сейчас кормят горячей едой всех желающих. Наливаю в тарелки густой фасолевый суп. Сажусь.

Высокие оконные арки без откосов – значит, недавно меняли выбитые взрывной волной стеклопакеты. Вдоль стен стоят пожертвования – консервы и крупы. В простой посуде на столе картошка, квашенная капуста… Мерно стучат ложки, разговоров почти не слышно.

Мои соседи – худой интеллигентный дедушка в пиджаке поверх шерстяного поношенного свитера, мальчишки-алтарники лет по десять, женщина в теплом белом платке – работница храма с мелодичным украинским выговором, закутанная в шаль пожилая женщина с тонкими плечами, ещё одна похожая на нее бабушка, и ещё, ещё… Нарастает гул голосов. Голод утолён, люди переговариваются.

Застываю над своей тарелкой. Многие из тех, с кем мы сейчас делим эту трапезу, в следующий раз поедят горячую еду только на следующей службе. Кто-то вернётся из храма в зябкую комнату общежития, где живут люди, чье жилье разрушено. Кто-то долго будет ковылять в одинокую квартиру в другом конце города, вспоминая детей и внуков, выехавших на запад или на восток… А главное, я понимаю, что рядом со мной те самые люди, на чью долю выпало пережить время пожарищ и смертей.

– Шо ж вы не едите-то совсем?? – участливо смотрит на меня женщина в теплом белом платке и притягивает картошку.
Улыбаюсь в ответ, сквозь слезы, принимаю угощение. Благодарю ее. И Бога. Такая трапеза – честь.